Димитрий! Марина! В мире…

Димитрий! Марина! В мире Согласнее нету ваших Единой волною вскинутых, Единой волною смытых Судеб! Имен! Над темной твоею люлькой, Димитрий, над люлькой пышной Твоею, Марина Мнишек, Стояла одна и та же Двусмысленная звезда. Она же над вашим ложем, Она же над вашим троном – Как вкопанная – стояла Без малого – целый год. Взаправду ли знак родимый На темной твоей ланите, Димитрий, – все та же черная Горошинка, что у отрока У родного, у царевича На смуглой и круглой щечке Смеясь целовала мать? Воистину ли, взаправду ли – Нам сызмала деды сказывали, Что грешных судить – не нам? На нежной и длинной шее У отрока – ожерелье. Над светлыми волосами Пресветлый венец стоит. В Марфиной черной келье Яркое ожерелье! – Солнце в ночи! – горит. Памятливыми глазами Впилась – народ замер. Памятливыми губами Впилась – в чей – рот. Сама инокиня Признала сына! Как же ты – для нас – не тот! Марина! Царица – Царю, Звезда – самозванцу! Тебя пою, Злую красу твою, Лик без румянца. Во славу твою грешу Царским грехом гордыни. Славное твое имя Славно ношу. Правит моими бурями Марина – звезда – Юрьевна, Солнце – среди – звезд. Крест золотой скинула, Черный ларец сдвинула, Маслом святым ключ Масленный – легко движется. Черную свою книжищу Вынула чернокнижница. Знать, уже делать нечего, Отошел от ее от плечика Ангел, – пошел несть Господу злую весть: – Злые, Господи, вести! Загубил ее вор-прелестник! Марина! Димитрий! С миром, Мятежники, спите, милые. Над нежной гробницей ангельской За вас в соборе Архангельском Большая свеча горит.